Пример психологической консультации. Работа в рамках Символического Моделирования.

Написал Alex в рубрике Статьи по психологии

Это пример довольно глубокой работы с психикой через метафоры. На первый взгляд может показаться, что мы общаемся о каких-то странных бессмысленных вещах, но на самом деле в результате этой работы последовали очень глубокие изменения. Чтобы было понятнее, что мы делали, в самом конце я добавлю небольшое разъяснение.

 
 К: Я записываю свои мысли, которые у меня возникали на эту тему. У меня возникает желание например, перед тем как от человека уйти, как будто бы я хочу получить от него на это разрешение, а для того чтобы получить от него это разрешение, я хочу сделать для него что-то очень классное.

Т: Интересно! А когда ты получишь это разрешение, что тогда? Что это тебе дает?

К: Тогда я наверное не захочу уйти.

Т: А как это связано, вот когда у тебя есть разрешение и ты не захочешь уйти?

К: Свобода.

Т: А когда у тебя нету разрешения?

К: Неволя.

Т: А когда неволя, расскажи по поводу неволи.

К: Как будто бы в тюрьме сидишь. Ну не в тюрьме, а как будто бы я представляю себя за какими то решетками.

Т: И когда ты за решетками, эти решетки, они какие?

К: Каменные.

Т: И когда каменные решетки, есть что то еще по поводу этих решеток?

К: Ну такое ощущение, что они хрупкие, но я все равно боюсь их попытаться сломать. Они кажутся хрупкими, на вид.

Т: Есть что-то еще по поводу сломать?

К: Но, что это неправильно, так делать нельзя.

Т: И когда это неправильно и так делать нельзя, есть что то еще по поводу нельзя?

К: Ну, какой то запрет. Ну, то есть как будто бы мне какую то границу поставили…

Т: Есть что-то еще по поводу этой границы?

К: Она меня не устраивает, но я хочу за нее выйти.

Т: И когда ты хочешь за нее выйти, есть что-то еще по поводу выйти за нее?

К: Это как-то очень желанно и хочется.

Т: И когда ты выйдешь за границу, что тогда произойдет?

К: Я испугаюсь свободы.

Т: Ты испугаешься свободы?

К: Возможностей. Я испугаюсь того возможно, что я могу делать то что я хочу.

Т: Есть что-то еще по поводу того, что ты испугаешься?

К: Как будто бы передо мной что-то стоит, такое как бы, как живое и очень большое. Это монстр какой-то, черный.

Т: И когда перед тобой стоит монстр черный, есть что-то еще по поводу этого монстра?

К: Он меня угнетает и я хочу от него спрятаться. Я его боюсь.

Т: И когда он тебя угнетает, как конкретно он тебя угнетает?

К: Как будто бы каким-то видом, состоянием.

К: Как будто бы этот монстр, это на самом деле мои желания. И я хочу от них спрятаться.

Т: И есть что-то еще по поводу твоих желаний, от которых ты хочешь спрятаться?

К: Я их считаю плохими, я их считаю безобразными как этого монстра.

Т: Есть что-то еще по поводу того, что ты считаешь их плохими?

К: Ну у меня такое ощущение, ну как ощущение, как будто бы на миг представляется такая картинка, там где маленький мальчик. От силы лет трех-четырех, и ему наставляют, что он должен жить желаниями других.

Т: И кто ему это говорит, что он должен жить желаниями других?

К: Такое ощущение, что стоит мать, а за ней толпа, толпа людей. Ну, даже, мать несильно выдвигается вперед. И, они как будто бы все голосят-голосят.

Т: И что тогда происходит?

К: Я принимаю их условия.

Т: И ты принимаешь их условия…

К: Я отношусь к своим желаниям, как к огромному безобразному отвратительному монстру.

Т: Ты принимаешь их условия и относишься к своим желаниям как к огромному безобразному отвратительному монстру. И что дальше происходит?

К: И дальше я живу по этим правилам.

Т: И когда есть вот этот ребенок трех лет, есть мама и куча других людей, и твое желание, которое ты принимаешь за монстра. И что ты хочешь чтобы произошло?

К: Заткнуть этих людей.

Т: И, можешь ли ты заткнуть этих людей?

К: Думаю, да. У меня просто сейчас такое состояние, что я будто бы вот-вот расплачусь.

К: Ну, здесь(в метафоре).

Т: А можешь представить вот это желание, ощущение желания расплакаться представить в виде облака и представить вот это ощущение и как из него идет дождь.
И позволить этому дождю идти с той скоростью, с которой он хочет идти. Выпускать эту эмоцию как этот дождь, пока он весь не выйдет.

К: Он, как будто бы бесконечный.

Т: Бесконечных дождей не бывает, пускай дождь идет-идет. Позволь ему просто выйти.

К: Угу(подтверждение)

Т: Что сейчас?

К: Как будто бы на месте тучки – точнее там было облако – солнышко.

Т: Солнышко…

К: А мальчик зол.

Т: Мальчик зол?

К: Да.

Т: На кого он зол?

К: На толпу.

Т: И когда он зол на толпу, что он хочет чтобы произошло?

К: Чтобы они исчезли.

Т: И, что нужно чтобы они исчезли?

К: Перестали обращать на них внимание.

Т: И может он перестать обращать на них внимание?

К: Он их боится, поэтому не может.

Т: Он их боится. Есть что то еще по поводу того что он их боится?

К: Они его как будто бы задавят.

К: Задавят как бы не физически, а морально.

Т: Когда они его задавят, есть что то еще по поводу задавят?

К: Он боится этого очень.

Т: А когда они его задавят, что тогда произойдет?

К: Мальчика не станет. То есть мальчик останется живой, а как будто бы его тело, его разум, его мысли, его желания – они как будто бы растворятся в этой толпе.

Т: И когда его мысли, его желания растворятся в этой толпе, что тогда произойдет?

К: Ну, фактически, его не станет.

Т: И когда его не станет, что тогда произойдет?

К: Жизнь потеряет смысл. Потеряется индивидуальность.

Т: И как надолго она потеряет смысл?

К: Пока не смогу найти в себе силы вернуть все это назад.

Т: И когда ты сможешь найти силы вернуть все это назад, что тогда произойдет?

К: Тогда я стану сильным.

Т: И когда ты становишься сильным, что происходит?

К: Я могу не обращать внимания на эту толпу.

Т: И когда ты можешь не обращать внимание на эту толпу, что происходит?

К: Она как будто бы растворится во мне.

Т: Она растворится в тебе…И что тогда происходит, когда толпа растворится в тебе?

К: Я стану сильным.

Т: Когда станешь сильным, есть что то еще по поводу «сильным» ?

К: Я хочу быть таким.

Т: Есть что-то еще по поводу «быть сильным»?

К: Быть самостоятельным.

К: Руководствоваться своими желаниями. Следовать своим желаниям.

Т: И когда быть сильным и следовать своим желаниям, что происходит с монстром?

К: Я все равно немного боюсь.

Т: Есть что-то еще по поводу этого страха?

К: Перед монстром?

Т: Ну, чего ты боишься?

К: Он как будто бы другой, он как будто бы неестественный, как будто бы какой то нечеловеческий.

Т: Как будто бы другой?

К: Не присущий мне.

Т: Не присущий тебе…Есть что то еще по поводу «не присущий тебе»?

К: Как будто бы когда я это говорю, этот монстр обижается, потому что он хочет быть со мной.

Т: Он обижается и хочет быть с тобой. Когда этот монстр обижается и хочет быть с тобой, какой ты при этом?

К: Я хочу быть каким-то нежным, ласковым, добрым. А этот монстр это как будто бы мои, это как будто бы те мои черты, когда я хочу кого-то даже может унизить, оскорбить, навязать свою волю, каком-то смысле может наехать.

Т: И ты хочешь быть ласковым, нежным, а этот монстр это желание наехать, показать свою волю. И когда ты можешь быть ласковым, добрым, нежным, что тогда происходит?

К: Тогда я хороший и все меня любят.

Т: И есть что-то еще по поводу того, что ты хороший и все тебя любят?

К: А если я не буду таким, меня не будут любить. И это все полная правда.

Т: И, когда ты хороший и все тебя любят, кто конкретно тебя любит?

К: Окружающие.

Т: Какие окружающие?

К: Как будто рядом стоят люди и они как то так радосто кричат, в этой картинке уже больше этих окружающих. Как будто бы я великан, а они маленькие. Но такое ощущение, что я понимаю, что они кричат, они такие радостные, типа там «ты добр с нами»! А как будто бы я понимаю, на деле они хотят, хотят украсть мою силу.

Т: На деле они хотят украсть твою силу?

К: И я понимаю, что если я буду добрым, то как будто бы раздам эту силу им.
Они хотят не сами ее получить, а чтобы я взял и подарил. А я такой добрый, я им подарю.

Т: Ты им подаришь?

К: Чтобы получить ихнюю любовь.

Т: И когда это их любовь и они хотят укоасть силу, есть что то еще по поводу этой любви?

К: Ну, она какая то не настоящая.

Т: Когда она не настоящая, есть что то еще по поводу «ненастоящей любви»?

К: Она какой-то суррогат. Это не любовь.

Т: Есть что –то еще по поводу этого?

К: Нелепая подделка. Я хочу чтобы если бы этот монстр был, он бы не дал так раздавать свою силу. Он бы просто бы огрызнулся.

Т: Если бы этот монстр был, он бы не дал так раздавать свою силу…Он бы просто огрызнулся?

К: Ну скажем так, он не просто бы огрызнулся. И сказал бы что «неа»( невербальное не отдам).

Т: И что тогда бы произошло бы?

К: Они бы приняли и стали меня уважать.

Т: Они бы приняли и стали тебя уважать. И что тогда произойдет, когда они примут и станут уважать?

К: Оно у меня в голове как-то неестественно происходит. То есть честно говоря, как будто бы ну это нормально через какую то немножко силу, через небольшое сопротивление.

Т: Когда это сопротивление, что это за сопротивление?

К: Я никогда не был с этим монстром вместе, как будто бы всегда пытался его спрятать в клетке вот этой вот, чтобы его не видели, чтобы его никто не видел кроме меня. Чтобы эта толпа людей, которая рядом, она не знала, что этот монстр есть. Они видели только такого добряка.

Т: Ты хотел его спрятать от всей этой толпы… и они видели такого добряка.

К: Да, чтобы они видели этого добряка.

Т: И ты хотел получить любовь, и чтобы тебя все любили.

К: Я боюсь, что они могут взять будто бы и уйти.

Т: Они могут взять и уйти. И когда они возьмут и уйдут, что тогда произойдет?

К: Я останусь один, мне будет очень печально.

Т: И ты останешься один и тебе будет очень печально… Есть что-то еще по поводу этого печально?

К: С одной стороны это как будто бы нормально, а с другой стороны как будто бы не хочется чтобы они уходили не хочется оставаться одному.

Т: А когда они уйдут и ты останешься один и будет очень печально, что потом произойдет?

К: Такое ощущение, что придут какие-то другие. Более сильные.

Т: И есть что-то еще по поводу этих других, более сильных?

К: Те предыдущие, они как будто бы представляются белыми человечками. Они ушли искать другого добряка, а те которые пришли, они как будто бы немножко черные, но у них как будто бы металлический оттенок в этих фигурках. Этот металлический оттенок это как будто их зверь, монстр ихний. Они, они готовы стоять на своем, не отдать просто так кому-то другому. А пришли они потому что, они пришли бы если бы я был с этим монстром. Я хочу чтобы они пришли.

Т: Ты хочешь чтобы они пришли…

К: Они придут если я полюблю этого монстра, стану с ним одним целым.

Т: И, хочешь ли ты полюбить этого монстра и стать с ним одним целым, чтобы пришли те, другие люди.

К: Хочу, потому что для меня это как будто бы этот монстр это я.

Т: Этот монстр это ты…

К: Притом очень большая часть меня. Как будто бы не маленькая такая частичка, а именно большая такая часть, которую я вырвал из себя.

Т: И когда ты готов полюбить монстра и стать с ним одним целым, что происходит дальше?

К: Я пока не могу словить это ощущение, что я готов его полюбить. Просто мне кажется, что он тогда не будет для меня монстром.

Т: А кем он будет для тебя тогда?

К: Не могу сказать, потому что мне как-то, как будто бы я хотел, чтобы он был каким-то животным, найти подходящее животное, он как будто бы уже не монстр, а такой более как бы свирепый, жестокий, но при этом он жестокий, скажем так, по необходимости. Если его специально разозлить, он будет жестоким, очень жестоким. Если его не злить, он будет просто нормальным, спокойным.

Т: Он будет просто нормальным, спокойным…Что ты сейчас хочешь чтобы произошло?

К: Я хочу его обнять.

Т: И когда ты его обнимаешь, что происходит?

К: Я как будто бы хочу начать плакать. Это как будто бы я по ошибке выгнал его, а сейчас я хочу перед ним как будто бы извиниться.

Т: И ты можешь перед ним извиниться?

К: Угу.

Т: Что происходит когда ты извиняешься перед ним?

К: Сейчас хочу посмотреть на эту картинку просто. Мне как будто бы становится спокойнее. Как будто бы внутри «Блять, а зачем же я все это тогда так сделал?». Такое непонимание. А в собаке, я сейчас представляю это животное как собаку, есть такая обида.

Т: Есть обида?

К: Угу.

Т: И когда есть обида, где конкретно эта обида?

К: Сложно сказать, она как будто бы есть и все.

Т: И когда есть обида, что она хочет чтобы произошло?

К: Ей нужно время и ласка. Время как будто бы принятия. Как будто бы боязнь, что снова не выгнал.

Т: Можешь попробовать начать мысленно говорить о том, что «ты часть меня. я часть тебя, мы одно целое, я это понял и я тебя ни в коем случае не выгоню».

К: Тут просто такая ситуация, что я еще не могу до конца как будто бы принять эту часть.

Т: Есть что-то еще по поводу этого?

К: Я боюсь этой части. Я боюсь, что она будет грубая, жестокая, циничная.

Т: И когда она будет «грубая, жестокая, циничная», что тогда произойдет?

К: Испортит меня.

Т: И когда она испортит тебя, что тогда произойдет?

К: Я перестану быть хорошим. А зачем мне быть хорошим?

Т: Что произойдет, когда ты перестанешь быть хорошим?

К: Я стану самим собой.

Т: Когда ты станешь самим собой, что тогда произойдет?

К: Я как будто бы вырасту тогда.

Т: И, когда ты вырастешь, что тогда произойдет?

К: Как будто бы я вырасту прямо до неба, большой-большой.

Т: Вырастешь до неба, большой-большой.И что тогда будет?

К: Я буду как будто бы легкий и свободный.

Т: Есть что-то еще по поводу «легкий и свободный»?

К: Я хочу быть таким – это я, это я настоящий. Как будто бы я, который задуман природой. Правильный я, а не какой-то искусственный, высепарированный хороший и спрятанный плохой в сундук, в клетку. Это там где я дал свободу своим желаниям, которые даже возможно, ну они не плохие, они нормальные, они просто такие. Я не могу даже подобрать какое то правильное слово, чтобы объяснить что это за желания, какие они. Они – мои. Я их поэтому люблю.

Т: И ты их любишь?

К: Да. Ну как будто бы я их люблю, но что-то как будто бы еще так вот у меня внутри такое вот. Я не знаю, такое ощущение, что скачок просто резкий. Я их никогда не любил, я их прятал. Что-то в себе такое плохое, пытался сразу это подавлять. А сейчас я вижу, что это надо перенимать.

Т: И когда ты видишь, что это надо перенимать, что происходит?

К: Я как будто бы как закаляюсь, становлюсь крепче. Но при этом не теряю своей гибкости.

Т: И когда становишься крепче, не теряя своей гибкости, что дальше происходит?

К: Такое ощущение, что понемножку, мне вот этот вот монстр который превратился в собаку, он начинает мне как будто бы верить. Он начинает понимать, что я действительно его принимаю. Сейчас какое-то такое облегчение.

Т: Он начинает тебе верить и начинает понимать, что ты действительно его принимаешь и какое-то облегчение. И когда облегчение, есть что то еще по поводу облегчения?

К: Становится как то потрясающе легко, как то свободно. И как будто бы эта собака уже хочет быть со мной.

Т: И когда собака хочет быть с тобой, что происходит дальше?

К: Как будто бы я вижу, что мы объединяемся, и как будто бы такая вспышка. Она такая красная вспышка.

Т: Когда красная вспышка, что происходит после?

К: Вспышка еще идет. Не хочу ее подгонять. Такое ощущение, что на весь мой представляемый экран, всю область что я могу представить, она вся вспыхнула. Эта вспышка заняла все что я могу представить. Такое ощущение, что я сейчас могу любить, не боясь обидеть.

Т: Есть что-то еще по поводу этого?

К: Мысль такая: если человек меня любит, то он должен принимать меня таким какой я есть, в том числе и с этим монстром, собачкой, мной, то есть с моей жестокой стороной. Что я также могу быть не только добрым, но и могу быть жестоким.

Т: И есть что-то еще по поводу этого всего? Какой ты сейчас?

К: Спокойный, радостный. Такое ощущение что у меня, ну как бы не до конца, такие слезы радости.

Т: Хорошо. А когда ты радостный еще не до конца, но вот слезы радости, есть что-нибудь по поводу решетки или белых человечков или человечков со стальным? Что то поменялось по поводу этого всего?

К: Решетки нет. Я себе представляю, что это все исчезает и исчезает быстро. И я думаю «а что она вообще тут делала?» . Белые человечки, я бы сказал съябываются. Они боятся этой части. На их место приходят более сильные. Приходят такие человечки, которые принимают эту часть.

Т: Есть что-то еще по поводу всего этого?

К: Да вроде все.

Т: Сейчас есть какие-то мысли, ощущения, есть ли какие то желания? Или на этом ты считаешь можно остановиться?

К: Пока все еще странно. В голове такое желание пока остановиться и через день, через 2, возможно даже через неделю почитать то, что я записал и какие мысли у меня сейчас по этому поводу. С одной стороны я это как бы принимаю, но с другой стороны оно как то так, будто в доме еще цемент не окреп. Кладку положили и надо подождать денек пока застынет.

Т: Это нормально. Сегодня мы очень глубокую штуку ковыряли, связанную с твоим жизненным сценарием, поэтому нужно время, чтобы все это утряслось.

 

Прочитав этот текст, кому-то может показаться, что мы целый час общались ни о чем. На самом деле это не так. С помощью метафор нам удалось проработать жизненный сценарий клиента, сформировавшегося в результате детской травмы. В результате принятого решения «Быть хорошим, чтобы меня любили», он вытеснил часть своей личности, которую он посчитал плохой. То, что в метафоре представлялось как монстр, как раз и являлось такой частью личности. Так же хорошо видно, что травма была связана с отношениями с матерью, что в результате переносилось на других значимых людей. У ребенка сформировалось убеждение, что если он будет вести себя как-то не так, как хочется другим, они от него уйдут, он потеряет любовь. То есть жизненный сценарий клиента заключался в том, чтобы быть этаким «хорошим парнем» и именно это создавало проблему, заявленную в начале сессии.

 

В результате работы были изменены эти детские решения, и нам удалось интегрировать вытесненную часть личности, что привело к изменению жизненного сценария. Клиент получил свою свободу быть не только хорошим, но и плохим при необходимости, что позволило ему стать более самодостаточным и независимым от мнения других.