О травмах и боли. О разных случаях в терапевтической работе.

Написал Alex в рубрике Заметки психолога

Многие, приходя на консультацию к психологу, ожидают общения по душам, обсуждение проблем и получение советов, выполнения каких-то упражнений или тестов, но мало кто представляет, что ему предстоит тяжелый труд и встреча с самыми неприятными эмоциями, которые он когда-либо переживал, что придется заглянуть в глаза своему самому большому страху. Это конечно же не всегда. Бывает, все идет мягко и приятно, но чем более сложный случай, тем более тяжелая работа предстоит.

 

Сегодня я хочу рассказать немного о глубокой психологической работе, о некоторых сложных случаях из практики, с которыми может столкнуться каждый психолог, который работает действительно глубоко. И нужно быть к этому готовым, потому что когда клиенту плохо и требуется кто-то, на кого можно опереться, кто спокойным голосом может сказать, что делать, психолог не может позволить себе растерянность и панику. Клиент должен быть уверен, что его специалист именно тот человек, который знает, что делает, и в любом случае поможет справиться с любым, даже самым неприятным материалом, который удастся поднять из глубин подсознания.

 

Если проблема, с которой пришел ко мне клиент, глубокая, такая, которая формирует личность, то, как правило, там есть травмированная, диссоциированная часть личности. Часто не одна. Нечто очень болезненное, неприятное настолько, что человек не хочет этого касаться, не хочет думать об этом, не хочет считать своим, отрицая это и вытесняя из сознания любыми способами. Некоторые даже пытаются бороться с этим, создавая новый слой проблемы. Такие части всегда формируются в результате травмы. Когда нет ресурсов справиться с сильнейшими негативными эмоциями, психика просто обрезает их, капсулирует и прячет подальше. Логика простая: забыть, притвориться, что это не я, и жить дальше, ограждая остальную часть психики от зашкаливающего перенапряжения.

 

Как на подводной лодке: здесь все нормально, а вот за этим люком пожар, ужас, паника. Но если пожар может выжечь воздух и самостоятельно закончиться, у человека эти чувства продолжают “гореть”, влияя на его жизнь, и сами собой никуда не денутся. Можно еще сравнить с порезом на руке, когда рану не вылечили, а просто забинтовали, затянули жгутом так, что человек ее даже не ощущает. Рука не отмирает, но и не вылечивается, продолжая подгнивать и травить организм, а боль каждый раз, когда человек дотрагивается рукой до каких-то предметов, снова остро ощущается. А чтобы как-то существовать с этим, человек обустраивает свою жизнь таким образом, чтобы поменьше тревожить руку, чтобы не дай Бог до неё кто-то не дотронулся, чтобы по возможности испытывать поменьше боли. Совсем не испытывать боль не получится, потому что все равно болит, сколько не абстрагируйся от этих чувств. Особенно иногда вечерами, перед сном, когда остаешься сам с собой наедине, мешая уснуть(уверен, многие понимают, о чем я). Но хотя бы в течение дня боль поменьше – и то хорошо. В психологии все эти механизмы избегания травматических переживаний называются компенсациями. Иногда таких защит пять слоев, иногда поменьше. Обычно чем дольше человек живет с проблемой, тем больше слоев защит намотано вокруг, поскольку каждый раз, когда предыдущая защита дает сбой, приходится создавать новый слой защит. В самых сложных случаях доходит до того, что человек избегает всего на свете, боясь даже выйти из дома.

 

Когда такой пациент приходит к психологу, тот начинает слой за слоем снимать повязки, жгуты, отдирать все прилипшее, пробираясь все глубже к ране. И процесс этот не из приятных. Люди стараются уходить от него(часто бессознательно), где-то в глубине души надеясь, что, может, пронесет, может, и так получится убрать, не затрагивая самое больное. Иногда слой диссоциации такой, что через него не пробиться. Мне приходилось видеть клиентов, которые вообще особо ничего не чувствуют большую часть времени. То есть просто “отключили” свои эмоции, чтобы очередной раз не испытывать негатив. Правда и позитив выключился вместе с ним. Такие клиенты одни из самых сложных.

 

Вообще многие не хотят в этом ковыряться. Каждому хочется какую-то таблеточку, чтобы сегодня выпил, и боль ушла без лишних страданий и усилий с его стороны. И многие врачи готовы дать такую таблеточку, купировать, притупить, погладить, поговорить, успокоить, дать на время почувствовать, что все нормально и можно жить. Кому-то и врач не нужен. Пара бутылочек пива (или чего покрепче) вечером для анестезирующего эффекта, и какое-то время можно о проблеме не вспоминать. До поры до времени. Потому что гнойная рана никуда не уходит и продолжает о себе напоминать, а в некоторых случаях проблема даже усугубляется. Если не в виде алкоголизма от регулярной “анестезии”, то в усугублении симптомов или вообще в виде психосоматики. Например, раньше человек просто испытывал сильные негативные эмоции и уходил от них, помогая себе забыться с помощью пивка или чего покрепче, а теперь эти эмоции уже возвращаются к нему в виде панических атак или головной боли.
Лечение таких вещей не может быть простым и приятным. Хирургия вообще не бывает приятной. Поэтому когда приходится вскрывать действительно глубокие травмы, взрослые мужики часто рыдают.

 

Чаще всего эмоциональное напряжение выходит через плач. Но бывает и через смех. Или все вместе. Как сейчас помню, мой первый случай, где мне довелось видеть, как в легком трансе всегда все контролирующий клиент заливался неконтролируемым смехом. Потом плакал, потом смеялся, потом все вместе. А я даже работу еще не начал, я только помог ему немного отпустить свой контроль, и оно само всплыло – так много его там было и так долго оно ждало возможности выйти. Как гнойник, который уже созрел. Ему не нужно много усилий, так, слегка надавить…. Тогда конечно я сам был в легком шоке от происходящего, хотя продолжал держать себя в руках, имея определенные теоретические представления о том, что так может быть и в этом ничего страшного. Сейчас же, имея за плечами много опыта, когда такое случается, я ощущаю спокойную радость. Радость – потому что человек получил возможность от этого избавиться навсегда.

 

Но смех и слезы – это не самый жесткий вариант. Жестко – это когда напряжение выходит через оглушительный крик, через кашель, когда сводит всю грудную клетку и живот, через сильнейшее напряжение в мышцах. У меня один раз был случай, когда клиентка, позволив себе почувствовать свою диссоциированную (считай, оторванную, травмированную) часть личности, упала в обморок от боли. А когда снова пришла в себя, все ее тело свела судорога от напряжения мышц. Представляете, какой сильный заряд там был? И я не вводил ее в глубокий транс, не делал никаких сверхъестественных техник. Вся работа проходила в режиме обычного общения. Мне и после приходилось работать с клиентами, у которых сводило разные части тела в процессе работы. Но каждый раз, когда я помогал клиенту справиться с этим, ему становилось значительно лучше. Только вычистив рану изнутри, появляется возможность реального ее заживления и исцеления. Правда, не все к этому готовы. Эмоции бывают настолько сильными, что человек не готов с ними работать. Помню, был у меня клиент, который в глубоком трансе вспомнил очень болезненное воспоминание, если я не ошибаюсь, первую ночь после рождения, когда его оставили одного без матери. Эмоции были настолько сильными, что он захотел выйти, не доработав с проблемой. И как я не старался, уговорить мне его не удалось. Больше он ко мне не приходил.

 

Кто-то спросит: “Чего там такого может быть, чтобы взрослый мужик рыдал и боялся вернуться обратно? Ну оставили одного, подумаешь. Это же было давно. Сейчас же взрослый уже”. Но дело в том, что когда маленький ребенок испытывает эту боль и не может с ней справиться, психика капсулирует эту часть личности (часть нейронной сети). И она остается там в том же виде, в том же возрасте, в том же состоянии, продолжая влиять на личность. Когда человек снова окунается в это, он на время становится маленьким ребенком того же возраста, испытывает ту же боль и беспомощность маленького ребенка. С маленькой оговоркой – теперь он может с эти справиться. У взрослой личности есть ресурсы, чтобы это все переварить. Я уже не говорю о специальных терапевтических инструментах и поддержке психотерапевта. Именно благодаря этому работает терапия. Но все равно, человек должен сделать это САМ. Нельзя проработать это, наблюдая со стороны. Придется снова войти и прочувствовать самое неприятное, которое столько лет сам от себя прятал, стараясь даже не смотреть туда. Но все это стоит того результата, который человек получает на выходе – свободу от боли, повязок и костылей, свободу быть самим собой.